Видишь птицу – и думаешь: «Поздно жалеть»,
а о чем – промолчишь; все понятно…
И, как признанной старости символ, жилет
на плечах угнездится приятный.
Знай чернеют, что трупные пятна,
на руках три следа от конфет.

И выходишь на воздух – приятель твой март
убежал к молодым вертихвосткам…
Свежий и молодой, навевает кумар
первый ветер, красивый и хлесткий.
В черных куртках проходят подростки,
хоть в одном из них теплится Сартр!..

Так о чем ты жалеешь – ты с детства старик,
а теперь лишь оформлено право
в самом деле оскалить морщинистый лик,
если хочешь казаться лукавым…
Наша жизнь коротка и, как всякий тупик,
завершится глубокой канавой…

Смерть разрубит концы между злом и добром,
свечки пламя не будет крениться…
Ты пойдешь в коридор, но опять – вот облом –
не узнаешь знакомые лица…
И крыло пролетающей птицы
потускневшим отдаст серебром…

Старость вовсе не крах и отнюдь не провал,
а награда за брошенный якорь…
Если кто-то и был, кто тебя направлял,
то теперь он уснул, он заплакал…
Завершилась дуэль (или драка).
Сядешь в кресло… Прицел… Наповал.

- - -

Даже молодость видит в себе пустоту,
проецируя опыт невинный
на кровавую плоскость, но гаснет во рту
поцелуя чудесная глина.
Я шарахаюсь в сторону, и на
буквы три посылаю мечту.

Эта вечность похожа на броскую тень,
если жизнь – сероватая простынь.
И сидишь, улыбаясь… Одна хуятень
лезет в голову; выжить непросто!
Как у Лема, я слепо воссоздан.
Я – лишь копия. Я не Антей.

Построение точки таит уж в самом
вознесении сердца на кульман
некий вымпел порока, и этот «come on»
поражает восторгом огульным.
(Если девушка вскрикнет: «Ну, суй мне!»,
понимать ее в смысле прямом.)

Каждый может решить, отчего тяжелы
дни февральские; дело не в смерти.
Мальчик, видевший буквы на кучке золы,
ничего не увидит в конверте;
если любит – прямую начертит,
так как чувство стирает углы.

Одиночество – тоже попытка пути,
тоже поза, перо или схима.
Но с утра ты поймешь, что в любимой почти
воплотилась твоя Хиросима.
Вместо бомбы сойдет фотоснимок,
вместо радия…. стоп, сократи.

Графомания путает сны и реал,
но легко отличает минуты.
Ах, чего тебе жизнь, если ты умирал
столько раз под своим парашютом.
Снова в кресле ты, пледом укутан…
Как там было? Прицел? Наповал?..


1, 7 февраля 2003