***

Твой образ просит диадем, а смех невинен и хрустален;
Аврора спит пониже губ, ты хорошеешь ото дня.
Когда ты шла гулять одна, чертили в небе птичьи стаи,
как пентаграмму, букву «И», текст песни «Думай про меня».

Потом ты возвращалась и садилась петь за клавикорды,
совсем не «Думай про меня», а про аптечные цветы.
Признаться, ты уже тогда была красивой, нежной, гордой,
и лучшей девушкой земли уже тогда являлась ты.

Раз в день почтовый дилижанс, взлохматив пыльную грунтовку,
рожком молчанье разрывал; бледнела ты – но лишь слегка,
потом рвала конверта край одним движением неловким;
мой почерк был почти как нить, и эта нить была тонка…

Пришла ахматовская смерть, и заалели георгины,
лгала тяжелая земля своим кладбищенским цветам…
А птицы знай чертили «И», чертили «Р», чертили «ИНА»,
деля небесную тоску, как душу мне, напополам…

Тебя уж не было меж стен, молчали клавиши и губы,
и уходили поезда за сорок верст и сорок дней…
Все правда; думай про меня; заливом шли; завыла туба;
а раньше? Память, все забрось, заткнись, умри, оледеней…

Теперь ты смотришь, скрыв укор, ты оставляешь коридоры,
пусть ничего, на первый взгляд, в тебе не выдаст прежней И,
которой нравились цветы, чертили в небе для которой
потоки птиц слова тоски, смертельной тонущей любви…


14 апреля 2003